ревога… Воют сирены, падают бомбы. Бах! Взрыв. Бах! Еще один. Кругом паника. Все куда-то бегут. Надо укрыться, спрятаться, быстрее… Куда? Где? Быстрее! Быстрее... Но движения замедлены, ноги не слушаются, где-то над головой разрывается бомба. Взгляд на небо – какое голубое!.. А на нем – черными воронами – самолеты… И тишина, тишина… Наконец-то...

Лидия Александровна просыпается. Сердце тяжело бьется, дыхание прерывисто. «Сон, всего лишь сон! Слава Тебе, Господи!..» - произносит она и торопливо крестится на икону в углу. На секунду ей показалось, что время повернулось вспять. Она молода, война еще не закончилась, и весь ужас того времени вдруг наполнил ее душу.

Как давно это было!.. Шестьдесят пять лет с тех пор прошло. Все забывается, все проходит – верно говорят люди. События, которые, казалось, никогда не удастся забыть, постепенно стирались из памяти, лишь изредка напоминая о себе по ночам. Но к старости сны из прошлого все чаще стали тревожить Лидию Александровну. Уже которую ночь она видит одно и то же: тревога, бомбежка, укрытие, яркая вспышка, темнота… и пробуждение от бешеного стука сердца.

«Так можно и не проснуться», - с грустной иронией думает Лидия Александровна и пытается подняться с кровати. Это не сразу удается: больные ноги плохо держат ее. Наконец, она находит равновесие. Медленно идет на кухню, ставит чайник. Все это время мысли о ночном кошмаре не отпускают ее. Даже воспоминание об увиденном заставляет сердце биться быстрее. «Может, к смерти дело идет?» - думает она. Но смерть не страшит, хотя и не хочется еще этот мир покидать. У младшего сына, Алешки, недавно дочка родилась, Машенька, так еще понянчиться охота, посмотреть, какая она вырастет, а потом и на покой можно.

Недавно в одном из модных журналов, что приносит ей сноха, Лидия Александровна прочитала: чтобы избавиться от кошмара, нужно проанализировать его причины. «Вспомнить все», - пришла на ум неизвестно откуда взявшаяся фраза. «Может, действительно – пришло время вспомнить?» - и сразу же картинка в голове: почерневшее от горя лицо бабушки, в руках которой маленькие желтый треугольник - похоронка. Погиб отец… Как тяжело ей было тогда! Пятнадцатилетней девушкой она осталась одна с младшей сестрой и больной бабушкой. Через месяц еще письмо: брат убит под Ленинградом. Жизнь тогда казалась Лиде чем-то ненужным, лишенным всякого смысла. Потому-то и пошла она на курсы медсестер – «роковские курсы», как они тогда назывались.

Спустя два года ее, уже семнадцатилетнюю, забрали на фронт. Бабушка долго не хотела отпускать, плакала, говорила: «Тебя, такую худую, не то, что бомба, – ветер переломит!..». Потом смирилась.

Вспоминается Лидии Александровне, как везли их до Мурманска, какой страшной, долгой и утомительной казалась ей дорога. На второй день после отъезда она впервые попала под бомбежку. 22 сентября 1944 года навсегда осталось в ее душе. Тот обстрел напоминает сон, который она видит вот уже третью ночь. Только гораздо страшнее.

Покалеченные тела, искаженные лица, взрывы, огонь и дым – все это было подобно картине ада, которую еще ребенком видела Лида в бабушкиной книжке. Тогда впервые понадобилась ее медсестринская помощь. Странно, но вид крови и страшные раны не испугали ее, не вызвали отвращения. Была только жалость к раненым и все возраставшая ненависть к немцам-фашистам.

Оставшаяся дорога припоминается плохо. Ярко сохранился лишь образ старшины, грозившегося «всех пересажать», если не будут есть. Потом - Мурманск, часть и тяжелейшая работа. Медсестрой довелось побыть совсем недолго: назначили на другую работу. Вместе с остальными девчонками Лида готовила боевые самолеты к вылету. Зимой, в мороз, по скользкой лестнице поднимались они на плоскость с пушками. Все нужно было сделать предельно аккуратно и точно, иначе пилоту – смерть, а им – военно-полевой трибунал и расстрел. Зато сколько радости было, когда с вылета все возвращались живые!.. Много хлопот доставляла тогда и одежда: кирзовые сапоги на три размера больше и огромный полушубок. А хотелось покрасоваться иногда, приодеться. И ведь придумывали что-то, по очереди, бывало, даже на свидания бегали. Кто знает, может, она тогда бы и замуж вышла, если бы не фашистский истребитель…

Дни, похожие один на другой, мелькают в голове. Вспоминает Лидия Александровна, как во время бомбежки бежала она не в укрытие, а на «ложный» аэродром, где вместе с остальными девчонками катала самолеты – отвлекала противника…

А потом был День Победы. Радостный, счастливый, необыкновенно солнечный день. Все поздравляли друг друга, обнимали, целовали, смеялись. Но еще не до конца верилось в то, что все закончилось, что теперь мир, что не будет больше ни страха, ни бомбежек, ни убитых, ни раненых. И действительно – на следующий день снова бомбежка. Но она уже не такая страшная: сознание Победы ласково грело сердце и заставляло надеяться на лучшее.

«Вот и вся война», - с удивлением думает Лидия Александровна. – «Как быстро прошла она сейчас в мыслях, и какой долгой казалась тогда!» Шестьдесят пять лет назад… «Сколько нас осталось еще, помнящих ее, испивших всю ее до конца? Скоро и мы умрем, и эта война, как и многие другие, сотрется постепенно из памяти, оставшись лишь в учебниках по истории. И вновь человечество будет воевать, проливать кровь, рушить судьбы и ломать мечты. Зачем? Никто никогда не ответит на этот вопрос. Как же сделать так, чтобы дети и внуки наши помнили об ужасе войны, о том горе, что она приносит всем? Как?» - и задумавшись об этом, она тяжело вздыхает и дрожащей, морщинистой рукой наливает себе в кружку уже остывший чай.

По воспоминаниям ветерана Великой Отечественной войны
Лидии Александровны Ступачевой. Записала Мария Сафьянова